Уже давно за пределами Пермского края перестало быть секретом, насколько плохо обстоят здесь дела с заботой о детях. Рождаемость местами опустилась до такого уровня, когда ее приходится измерять долями промилле, точно наличие примесей в воде. И рождается таких «примесей» по Краю ежегодно примерно 6―10 малышей на 1000 человек населения. Но что самое ужасное: при столь низких темпах рождаемости, которые вдобавок кое-где еще и падают (отдельные пункты в Горнозаводском районе, например), в Крае катастрофически не хватает детских садиков! К счастью, губернатор Чиркунов протолкнул-таки программу «Мамин выбор», предусматривающую денежные компенсации семьям, которые не могут определить ребенка в детсад. Однако всем ясно, что перед нами не решение проблемы: любая женщина предпочтет символической компенсации достойную зарплату и место в детском саду для своего ребенка.

Семьям надо помогать в любом случае, а рождаемость надо поднимать. И детские сады строить! Двух мнений по этому поводу быть не может. С такими невеселыми размышлениями в этот замечательный праздник, День Победы советского народа над германским фашизмом, хотелось бы вспомнить, как в Перми решался детский вопрос в годы Великой Отечественной.

Война, изломавшая миллионы судеб, особо жестокой оказалась по отношению к наиболее беззащитным ― детям. Первые военные годы (1941―1942) отмечены чудовищно высокой детской заболеваемостью и смертностью, бесчисленными проблемами с питанием и материальным обеспечением. К этому надо прибавить изнурительное участие детей в вынужденной миграции на восток. Урал и Западная Сибирь приняли за время войны около 300 тысяч эвакуированных детей, включая сирот [1].

Для обслуживания юных мигрантов на указанной территории было открыто много более 3000 постоянных детских учреждений разного профиля, из них: домов ребенка ― 30 (на 2500 мест), яслей ― 1000 (на 32 тысячи мест), детских садов ― 1400 (на 85 тысяч мест), детских домов ― 500 (на 60 тысяч мест) и т.д. [2]. Уже осенью 1941 года в тылу развернулось движение женщин-общественниц, которые создавали при детских домах и интернатах комитеты по сбору теплых вещей и предметов быта, а также ведали организацией благоустройства помещений и дежурством в детских учреждениях [3].

Особо следует назвать решение проблемы сирот через создание детских приемников, которые находились сначала под ведомством органов народного образования, а в 1943 г. были переданы под контроль органов внутренних дел. При таких приемниках работали комиссии, которые ведали патронированием и усыновлением в соответствии с постановлением СНК СССР от 23 января 1942 года «Об устройстве детей, оставшихся без родителей» [4].

Наблюдение за ходом патронирования и опеки вели специальные инспекторы. К своей работе инспекторы относились с полной ответственностью, не стремясь сбросить малышей «с государственной шеи», как поступили бы нынешние либералы. Данные архивов показывают, что разрешения на усыновление и патронаж давались лишь 22―25% просителей [5]. То есть каждые четверо из пяти получали отказ. Разумеется, этими просителями были достойные люди, но инспектор учитывал их материальное положение, занятость, наличие других детей в семье. Такая строгость в действительности являлась признаком гуманности по отношению как к детям, так и ко взрослым, перегруженным тяготами военной жизни.

Разумеется, даже этих мер было мало. Ведь здесь, на востоке страны, проживали тысячи своих детей. Однако, как отмечают исследователи, дети, посещавшие ясли и сады, получали присмотр, врачебную помощь и питание, ничуть не хуже, чем «домашние дети», а нередко ― даже заметно лучше [6]. И это неудивительно: родители физически не могли уделять своему ребенку должного внимания, поскольку те, кто не был призван в ряды вооруженных сил, в несколько смен трудились на заводах, обрабатывавших фронт. Численность женщин на пермских заводах достигала 80% и более, причем почти половину из этого числа составляли девушки и женщины старше 18 лет, многие из которых уже успели обзавестись семьей.

С начала 1943 года ситуация с защитой детей начала резко улучшаться. Как и предсказывал Сталин задолго до нападения гитлеровцев, в этот год мы вышли на такой уровень развития индустрии, который позволял нам вполне обеспечивать себя всем необходимым и выиграть войну. Тружениками тыла был взят важный рубеж. В первую очередь улучшения затронули организацию детских кухонь и детского здравоохранения. 7 июня 1943 г. партией и правительством было предложено: «Проверить хозяйственное и бытовое обслуживание эвакуированных детских учреждений (подготовка помещений к зиме, обеспечение одеждой, обувью, организация питания и медицинского обслуживания), организовать контроль за правильным расходованием промтоваров и продуктов питания, отпускаемых для детей» [7].

Преобразилось и детское здравоохранение. Одним из поворотных моментов в истории педиатрии военного времени нужно вслед за историком В.А. Исуповым назвать стремительный рост производства сульфаниламидных препаратов. Обычно говоря о заводах в годы Великой Отечественной, большинство из нас вспоминают про сталь и чугун, танки и пулеметы. А ведь были еще и фармацевтические предприятия, и труд работавших там людей спас миллионы жизней, включая детские.

Нехватка питания, холод и антисанитария готовы были истреблять детей с не меньшей свирепостью, чем фрицы. Достаточно, напомнить, что в Молотовской области большинство яслей открывалось вблизи заводов, чтобы молодые мамы могли в выделенные руководством 15-минутные перерывы забегать к своим малышам покормить их грудью (декретный отпуск выдавался лишь на 2 недели). Естественно, младенцев кормили, не моя толком рук и не переодеваясь, прямо в робах.

Если в 1937 г., когда наша промышленность впервые освоила выпуск сульфаниламидов, мы произвели 5,8 тонны этих препаратов, то за годы войны их производство выросло почти в 7 (!) раз и, вероятно, превысило 215 тонн [8]. Колоссальная нагрузка на фармацевтическую промышленность в значительной мере помогла решить проблему детской заболеваемости, отчего на востоке страны, в тылу, детская смертность упала со 130% в 1942 году до 25% в 1945 году. Из детей, рожденных в 1941―1945 годы, до начала 1946 г. не дожило примерно 4,6 миллиона. Это чудовищно много, на 1,3 миллиона больше, чем умерло бы, если смертность осталась на уровне 1940 года [9]. Но вместе с тем это на полтора миллиона меньше, чем могло быть, если бы фармацевты не повышали рекордными темпами выпуск сульфаниламидов [10].

Разумеется, в военное время детство пролетало невероятно быстро. Уральские подростки 14―15 лет в те годы уже становились взрослыми людьми и шли к станкам. По старым газетам многим из нас памятна история уральского мальчишки Вали Кусакина, который в 13 лет начал работать на заводе им. Я.М. Свердлова. Паренек отрабатывал 8―10 часов вместо положенных четырех, выполняя задания на 200―300% [11]. И этот случай не был исключением: на большинстве предприятий индустриального Урала, включая и Молотовскую область, свыше 60% работающих составляли подростки. Так, на пермском заводе №577 в 1942 г. порядка 63% работающих приходилось на долю девушек-подростков в возрасте до 18 лет [12].

Так было. Ценой невероятных усилий наши деды и бабки спасли наших будущих отцов и матерей, тогда еще совсем юных. Значит, и мы, нынешние, обязаны сделать все возможное для своих детей, обязаны отстоять их в условиях рыночной разрухи и хищного окружения западных «миротворцев». Если не мы ― то кто же?

Источники:

1. Кононова Т.Б. Помощь семьям фронтовиков в тылу: историко-социальный анализ (2010); Дунбинская Т.И. Социальная адаптация детей на территории Западной Сибири в годы Великой Отечественной войны. ― Автореф. на соиск. уч. ст. к.и.н. (2004)

2. Дунбинская Т.И. Указ. соч.

3. Кононова Т.Б. Указ. соч.

4. Там же.

5. Ложкина И.А. Социальная защита детей-сирот в годы Великой Отечественной войны. ― Автореф. на соиск. уч. ст. к.и.н. (2010)

6. Ромашова М.В. Советское детство в 1945 ― середине 1950-х гг.: государственные проекты и провинциальные практики (по материалам Молотовской области). ― Автореф. на соиск. уч. ст. к.и.н. (2006)

7. Цит. по: Кононова Т.Б. Указ. соч.

8. Исупов В.А. Демографическое «чудо»: сокращение детской смертности в Сибири в 1943―1945 гг. (2002)

9. Прохоров Б.Б. Общественное здоровье в России за 100 лет, 1897―1997. (2000).

10. Исупов В.А. Указ. соч.; Прохоров Б.Б. Указ. соч.

11. Агапова Ж.А. Дети и молодежь Прикамья в годы войны. ― http://www.politarchive.perm.ru

12. Дагелине С.В. Техника безопасности на заводах Молотовской области в годы Великой Отечественной войны. ― http://www.politarchive.perm.ru